Как и все советские дети, я слова «герой», «защитник», «война», «убил», «ранение» и «смерть» учил вместе. Картинка, которая сопровождала эти слова – черно-белые фотографии деда, люди в одинаковой одежде с каской на голове, флаги, оружие. Как и все, я бегал по двору с палкой, стрелял во врагов, падал и умирал. «Герой», «защитник», «убил», «ранение» и «смерть» были моими друзьями и частью веселого интересного мира.
Потом я стал смотреть кино и мультфильмы. Чем дальше, тем менее отечественные. В кино правильные мужчины с оружием в руке причиняли боль неправильным или убивали их. Кто правильный или неправильный, определяла завязка. В мультфильмах серо-синий кот бегал за мышью, стараясь каким-то образом ее покалечить или убить. Мышь отвечала взаимностью.
Но в какой-то момент, когда очередной злой волшебник был погребен под грудой камней, оставшихся от его замка, я почему-то задумался, что он чувствовал. Сколько у него было сломано костей и порвано мышц, как долго он был без сознания, очнулся ли, а если очнулся, сколько провел в агонии – час, день, два?
Чем дальше, тем больше я видел огненных мечей, бластеров, многоствольных пулеметов и ударов ногой в висок. И естественно, как и все, воспринимал это, как художественные образы справедливости. Но слова «война», «убил», «ранение» и «смерть» у меня довольно рано перестали ассоциироваться с геройством и защитой. Мои персональные ассоциации на эту тему полностью сменились окровавленными кишками, звериными криками боли, слезами безысходности и прочими ужасами. По какой-то, известной только моим хромосомам причине, я примерял все на себя. А дурная привычка читать не те книги укрепляла мою веру в идеи о мирных решениях, круговороте насилия и другом пацифизме. Как результат, я лет 20 считал, что убивать – неправильно.
Но тем временем прямо под моим носом происходили очевидные вещи. Человек-герой во всех культурах держит в руке продолговатые символы геройства – конечно же, режущего и огнестрельного характера. Они сконструированы, чтобы причинять боль и нарушать целостность тел людей-негероев. Одна главная книга нашей цивилизации коротко советует «не убий», а потом на стопятсот страниц расписывает, как сам автор этого совета и его многочисленные соратники убивают и калечат тысячи не-соратников. Другая главная книга этой же цивилизации прозрачно намекает, что с момента появления жизни до распространения гоминидов выживали сильнейшие, а слабейшие умирали и… и все. Никаких намеков на моральные императивы и уж тем более на звездное небо над головой. Я очень плох в истории, но если положить в одну чашу весов адмиралов нельсонов, деголлей и ворошиловых, а на другую – махатмагандей и папримских, то вторую чашу никто не рассмотрит под лупой. Наши герои – не миротворцы, а убийцы. Все, кроме меня, это понимают, принимают, но предпочитают называть все немного иначе. Например, гигантские государственные корпорации, созданные для убийства, во всем мире называются не министерствами убийства, а министерствами обороны.
Вернемся к моему открытию. Убивать и калечить – нормально. Это абсолютно точно, хоть мне и тяжело принять новую мысль. И знаете, как я это понял? Конечно, не только обратившись к культурологии. Я понял это, увидев, как огромное количество нормальных людей вокруг меня с футбольным азартом призывают убивать других людей. Обратите внимание, я не пишу «казавшихся мне нормальными» или «вроде бы нормальных», а именно нормальных. Вот только что человек просто вел машину или покупал кефир, а через минуту сукамочитьвсехнадо, а через неделю уже учится стрелять, а еще через пару дней стреляет. Потому что защищает страну от захватчиков, потому что герой. Это не просто нормально, это правильно. К сожалению, я с этим согласен. Не даром одни и те же юристы изучают и криминальный кодекс, который как бы утверждает, что убивать плохо, и «законы и обычаи войны», которые объясняют, как убивать и калечить правильно, а как – неправильно.
Единственное, с чем я еще не до конца разобрался, это кого правильно убивать и калечить. Вариантов много. Перечислю несколько, но какие неправильные – не понял. По-моему, никакие.
Итак, убивать надо:
Тех, кто хочет убить тебя. Тех, кто хочет убить твоих родных. Тех, кто хочет убить тех, с кем ты живешь на одной территории. Тех, у кого паспорт другого государства. Тех, кто крестится в другую сторону. Тех, кто не крестится вообще. Тех, у кого рыжие волосы. Тех, у кого маленькие сиськи. Тех, кто вон гляди-ка бежит через дорогу. Тех, в кого я прямо сейчас стреляю.
Так вот, от моего открытия мне страшно. Я знаю людей, которые от страха бегут на угрозу, размахивая над головой продолговатыми предметами. А я — ненормальный. Я не хочу ни умирать, ни убивать. Я – из тех, кто от страха цепенеет. И Дарвин еще сто лет назад написал таким, как я, эпитафию.
Comments